Кто поможет развивающимся странам с энергетическим транзитом?

Почему государства и общество должны играть более активную роль в этом переходе

Развивающиеся государства, исторически ответственные за меньшее число выбросов в атмосферу, сегодня терпят наиболее серьезные климатические и экономические издержки от климатического кризиса. При этом развитие возобновляемой энергетики, которое могло бы улучшить их положение, остается проблематичным для всех развивающихся стран, в том числе Центральной Азии. Большинство из них не имеют собственных финансовых средств, не пользуются большим вниманием у зарубежных инвесторов и почти не получают безвозмездной международной помощи. Во время пресс-тура по энергетической безопасности в США, организованного центром Meridian и Госдепартаментом США, Власть обсудила с участниками отрасли то, как может быть организован энергетический транзит для развивающихся стран и какую роль в этом должны играть государства и общество.

В 2021 году на долю 10% населения Земли, оставляющего наибольший углеродный след при выработке электроэнергии, приходилась почти половина глобального объема CO2. Как правило, эта прослойка представлена наиболее обеспеченными людьми с высоким заработком и уровнем потребления товаров. Она есть в каждом государстве планеты, однако по большей части расположена в странах с развитой экономикой − в США, Европейском союзе, Австралии, Канаде, Китае и других.

Другие 10% населения земли, которые производят наименьшее число выбросов, живут в развивающихся странах Африки и Азии, в том числе Центральной Азии. Они имеют слабый уровень потребления и, нередко, затрудненный или ограниченный доступ к электричеству. Однако при низком вкладе в климатический кризис эти страны страдают от его последствий сильнее развитых.

В ноябре 2022 года, во время очередного климатического саммита ООН, многие государства признали, что развивающиеся страны уже подвергаются разрушительным воздействиям климатического кризиса несмотря на предпринятые попытки его замедлить.

И это проблема не только развивающейся части планеты, но всего мирового сообщества. В связи с этим участники форума вновь обозначили необходимость выработки дополнительных антикризисных решений, в том числе способов материальной поддержки уязвимых государств.

Согласно Программе ООН, в следующие 10 лет развивающимся странам суммарно будет требоваться по $160-340 млрд в год, чтобы подготовиться к изменениям климата. Эти деньги необходимо направить не только на адаптацию экономических отраслей к новым условиям, но и перестройку энергетических систем, которые продолжают ухудшать локальную ситуацию из-за сжигания ископаемого топлива.

Развивающимся странам крайне необходима финансовая поддержка со стороны: большинство из них не в состоянии трансформировать свои энергетические системы как из-за отсутствия собственных средств, так и из-за низкого притока внешних денег (на эти рынки приходится лишь пятая часть мировых инвестиций в зеленую энергетику).

В мире уже действуют инициативы финансовой поддержки. Одна из крупнейших − Климатический фонд, созданный в 2009 году 23 развитыми странами. Во время первой встречи они договорились ежегодно выделять по $100 млрд на проекты для развивающихся стран.

Но этих мер оказывается недостаточно, поскольку развитые государства вносят в фонд гораздо меньший объем средств, чем планировали изначально. В силу этого кредиты продолжают доминировать в структуре межгосударственного финансирования − на них приходится более 70% всех средств, направляемых на борьбу с изменением климата.

Причем проекты, для которых привлекаются займы, не всегда имеют климатическую направленность. Но гораздо важнее то, что они усугубляют и без того острую проблему высокого внешнего долга развивающихся стран, всегда угрожающая им дефолтом.

Как организовать переход для развивающихся стран?

Будучи одним из крупнейших производителей и потребителей энергоресурсов в мире, США являются направляющей силой в общем движении к зеленой энергетике.

Благодаря развитию возобновляемых источников энергии − на которые в 2022 году пришлось 22% всего выработанного электричества − стране удалось сократить использование угля (на него приходится уже 20% выработанной энергии) и снизить объем выбросов на 1%.

Однако США, подавая всему миру пример перестройкой своей внутренней энергетической системы, пока не так активно способствуют энергетическому транзиту на глобальном уровне.

«США поддерживают международную энергетическую политику в основном лишь словесно», − рассказал Власти Эд Чоу, старший научный сотрудник программы энергетической безопасности и изменения климата CSIS. Это потому, что государство здесь не владеет энергетическими компаниями, а полагается на усилия и коммерческие мотивы частных игроков.

Однако к Центральной Азии рыночная логика может быть не применима в силу относительно небольшой привлекательности отрасли и слабого внимания к ней со стороны властей.

На фоне происходящих в регионе климатических потрясений правомерным становится вопрос о том, должен ли энергетический транзит рассматриваться в логике бизнес-проекта, гарантирующего прибыль инвесторам. Или же он должен стать социальной задачей, и потому финансироваться без учета финансовых выгод.

Опрошенные во время пресс-тура отраслевые эксперты отметили его сложность и дали разные ответы о том, как необходимо финансировать энергетическую перестройку.

По словам Чоу, рынок каждой страны Центральной Азии по отдельности мал, чтобы представлять серьезный интерес для инвесторов, в том числе местных. И хотя у них есть потенциал для кооперации, власти пока не используют его. Поэтому государства региона будут делать ставку на внешние источники финансирования.

Администрация Джо Байдена, после его избрания президентом США, сделала большой шаг по увеличению государственных инвестиций в энергетический переход. Власти США считают необходимым поддерживать базовые исследования и разработку технологий, с чем потенциально могут помогать и другим странам.

«Но мы не знаем, что принесут следующие выборы президента, сохранится ли курс Байдена. <…> Центральной Азии более реально получить помощь от Китая − у него уже есть госкомпании и инвестиции, которые он может направлять в регион», − говорит Чоу.

Однако Лэндон Деренц, старший директор глобального энергетического центра Atlantic Council, убежден в необходимости сохранить рыночные механизмы транзита. Для этого странам Центральной Азии нужно продолжить работу по улучшению инвестиционного климата и созданию условий для местных предпринимателей.

В то же время им необходимо стремиться к многостороннему финансированию, привлекая деньги от частных, государственных, неправительственных и международных институтов.

«К примеру, ОАЭ, будучи молодой страной, реализуют свой план экономической диверсификации, направляя доходы от нефти в возобновляемый сектор. У Казахстана и других стран Центральной Азии есть схожие возможности. Тем более, что стоимость технологий идет вниз − это делает проекты ВИЭ более доступными».

Лорен Лабович, вице-президент и руководитель программы международного развития компании Stantec, полагает, что проекты по энергетическому транзиту в Центральной Азии должны вестись сразу на локальном, региональном и центральном уровнях.

«В них должны быть вовлечены все стейкхолдеры, включая местные сообщества и некоммерческие организации. По каждому из них необходимо выработать протокол устойчивости, чтобы их реализовали с учетом разных интересов».

Организующую роль, по мнению Лабовича, должны взять на себя государства. Но в основном лишь для того, чтобы обеспечить необходимый минимум для вхождения частных инвесторов и международных организаций.

При этом Лорелей Овиатт, директор департамента планирования и природных ресурсов округа Керн в штате Калифорния, со скепсисом относится к тому, что рынок может предложить адекватное решение для энергетического перехода.

«Мое личное мнение заключается в том, что эта логика работает только если инвесторы получают прибыль. Но на самом деле в большой инфраструктуре нет денег. Поэтому ее обеспечение − задача правительства. А частный сектор может предложить добавочные решения».

Она также критически воспринимает то, что США, наряду с другими обеспеченными странами, предъявляют высокие требования по энергетическому транзиту и сокращению выбросов к развивающимся регионам, в том числе Центральной Азии.

«Подталкивать к этому страны, испытывающие нехватку средств, экспертизы и оборудования − проблематично. Особенно в отсутствие крупных межправительственных программ, своего рода Зеленого плана Маршалла».

О роли государств и их кооперации

Государственная и межгосударственная поддержка, на взгляд Овиатт, важны потому, что частный сектор не сможет решить все сопутствующие проблемы.

Первостепенный вызов она видит в том, как будут распределены издержки перехода. Приводя в пример штат Калифорнию, она рассказала как вся производимая в менее благополучном и населенном городе Бейкерсфилд ветряная и солнечная энергия фактически потребляется более богатым и населенным Лос-Анджелесом. Но жители Бейкерсфилда несут такое же финансовое бремя, как и жители Лос-Анджелеса, оплачивая возросшие тарифы на электроэнергию.

То же самое может произойти и в Центральной Азии: жители региона с низкими доходами, которых сейчас большинство, будут платить за электричество столько же, сколько обеспеченное меньшинство. «Поэтому государства должны субсидировать энергию для потребителей», − настаивает Овиатт.

Однако Билл Эггер, специалист управления энергетики города Арлингтон в штате Вирджиния, заметил, что субсидировать социальные услуги способен и частный сектор. В Арлингтоне компании уделяют внимание общественному транспорту, популяризуя его среди горожан и снижая стоимость проездных для них, а также развивают инфраструктуру для микромобильного транспорта. В совокупности эти меры позволили резко сократить объем выбросов и улучшить экологическую обстановку.

«Государство или местные власти, в свою очередь, могут использовать налоговые послабления для потребителей и компаний, чтобы стимулировать приток инвестиций в возобновляемую энергетику», − считает Эггер.

Вторая по значимости проблема, которую выделила Овиатт, заключается в создании условий занятости. По ее опыту высокие тарифы на электроэнергию лишь отталкивают производителей от открытия заводов в том или ином городе, затрудняя появление рабочих мест.

Кроме того, энергетический транзит в США способствует закрытию крупных производств, связанных с добычей и обработкой полезных ископаемых. К примеру, за последние 10 лет в угольной промышленности страны стало на 50 тыс. позиций меньше.

Сейчас это восполнимая потеря − за тот же период в США появилось свыше 500 тыс. вакансий по установке солнечных панелей и ветрогенераторов. Это помогает частному сектору получать общественную поддержку в процессе перехода к ВИЭ.

«Но вопрос занятости все равно остается критическим, особенно на уровне каждого отдельного штата», − подчеркнул Джон Кокс, бизнес-редактор газеты Bakersfield Californian. «У нас много надежд и оптимизма, но мы не знаем, что будет дальше. Мы не уверены в том, насколько устойчивыми будут эти рабочие места и продолжат ли они появляться в будущем. Кроме того, никому не гарантирован прямой переход: не всегда работники нефтегазового сектора могут переучиться и найти работу в той же солнечной энергетике».

Эта проблема особенно актуальна для центрально-азиатских моногородов, чья экономика завязана на добычу полезных ископаемых. Власти каждой страны региона, в частности Казахстана, пока не в силах выработать для них четкие модели развития после перехода к ВИЭ.

Отсылая к опыту штата Вирджиния, Эггер утверждает, что снижения занятости можно избежать благодаря образовательным программам и тренингам. Они позволяют пройти переподготовку потерявшим работу, чтобы трудоустроиться в более перспективные сектора обслуживания ВИЭ, подачи электроэнергии и кондиционирования.

Дэвид Тисдейл, исполнительный директор Энергетического центра 21st Century при Колледже Бейкерсфилда, говорит, что организация образовательных программ − долгосрочная и сложная задача. Она должна затрагивать все уровни системы образования, а также отвечать потребностям каждой стороны − самих рабочих, общества, властей и бизнеса.

«Но основная проблема тут в том, что политические документы, касающиеся возобновляемой энергетики, постоянно меняются. Наши программы неизбежно будут эволюционировать вслед за ними. И людям нужно будет регулярно обновлять свои компетенции».

Впереди − неизвестность

Кокс подчеркивает, что отсутствие регулирования и программ занятости на федеральном уровне делает социальные издержки перехода США к ВИЭ непредсказуемыми.

«Ситуация во многом будет зависеть от воли частных компаний и их самостоятельных решений. Концептуально, у них все должно получиться: и создать много новых рабочих мест, и обеспечить условия для переподготовки людей. Но их концепции еще только предстоит пройти проверку».

Основная сложность, по словам Овиатт, состоит в том, что энергетический переход и США, и всем другим странам следовало начать еще в 1980-х годах. Сейчас каждая из них испытывает серьезное давление, поскольку все системы жизнеобеспечения планеты зависят от ископаемого топлива. Резкий отказ от них, как и их дальнейшее повсеместное использование, могут спровоцировать массовую безработицу, бедность и следующий за этим мировой кризис, сопоставимый с Великой депрессией 1930-х годов.

«Но чтобы не оставить людей позади, частный сектор всего лишь пытается обещать людям рабочие места. Я думаю, что нам нужно искать другие решения. Например, децентрализовать электрическую сеть. Сейчас они слишком большие. Нам необходимо создать множество микросетей, чтобы каждый город стал энергетическим центром для самого себя».

Овиатт опасается, что в ближайшие годы решения по той или иной модели перехода, а также способам его финансирования, будут приниматься не в интересах развивающихся стран и широких слоев их населения. При этом платить за него будут простые люди. Поэтому она считает необходимым начинать проводить широкие политические и общественные кампании, чтобы определять направление изменений.

Источник: vlast.kz