Тайна за семью печатями. Почему запретили суд по нападению на журналистов — мнения юристов

Как мы уже рассказывали читателям, рассмотрение дела о нападениях на журналистов, главным фигурантом которого является родственник казахстанского олигарха Александра Клебанова, будет рассматриваться в закрытом судебном заседании. Так решила судья специализированного межрайонного суда по делам несовершеннолетних Алматы Самал Кенесова, удовлетворив ходатайства трех потерпевших.

При этом судья не учла мнение других потерпевших, которые предлагали ей иной порядок – объявлять закрытыми только те заседания, где показания будут давать те, кто настаивает на закрытости.

Хотя именно такой порядок, как говорит юрист Фонда защиты свободы слова «Адил Соз» Сергей Уткин, не противоречит казахстанскому законодательству.

«Делать часть заседаний суда открытыми, а часть закрытыми практически возможно – это прямо предусмотрено и Уголовно-процессуальным, и Гражданско-процессуальным кодексами», — объяснил юрист.

Однако судья решила иначе, и «в нашем случае сейчас любые сведения, которые будут получены на процессе, разглашать нельзя».

«Нельзя даже говорить, что в данный момент происходит в зале суда, не говоря уже о сути показаний. Только мнение свое, наверное, можно высказывать», — сказал Сергей Уткин в комментарии «Республике».

По мнению Сергея Уткина, реализуется схема по уводу обвиняемого от ответственности.

Но раз «делиться мнением» суд пока не запретил, мы попросили Сергея Уткина высказаться, почему судья решила закрыть процесс целиком.

По мнению юриста, так реализуется схема по уводу Аркадия Клебанова (Маневича) вообще от какой бы то ни было ответственности:   

«Есть такое понятие как «власть», в глобальном масштабе, и эта «власть» решила Клебанова (Маневича) за его деяния «отмазать», что называется. И придумали эту схему, о которой я говорил ранее: якобы он был невменяемым. И эта схема реализовывается: в заключениях экспертов о его психической невменяемости, в том, что он сейчас находится не в следственном изоляторе, а в стационаре, ну и в суде. А суд может принять в его отношении три возможных решения.

Первое: удовлетворить ходатайство прокурора о том, что Клебанова необходимо отправить на принудительное лечение в психиатрическую клинику.

Второе: удовлетворить ходатайства потерпевших о дополнительной экспертизе Клебанова с участием других экспертов. И если выяснится, что он вменяемый, судить его и вынести в его отношении приговор.

Третье: суд может прийти к выводу, что Клебанов не представляет опасности для окружающих (об этом говорили представляющие Клебанова адвокаты). И тогда его даже на принудительное лечение не отправят. 

Наша работа будет направлена на то, чтобы доказать: Клебанов – нормальный человек. Аргумент у нас есть. Самал Ибраева в ходе еще открытого судебного заседания показала, что когда она встречалась с Клебановым во время следствия в марте, он не производил впечатления психически нездорового человека. И то, что за это время он «сошел с ума», выглядит странно».

СПРАВКА

 

В конце 2022 — начале 2023 годов произошла целая серия нападений на представителей прессы — злоумышленники били стекла в офисах редакций, присылали отрезанные головы животных, замуровывали двери и жгли автомобили блогеров. Полиция отреагировала н удивление быстро  и поймала не только исполнителей, но и организатора/заказчика этих акций. В ОПГ входили внучатый племянник известного казахстанского олигарха Аркадий Маневич-Клебанов,  некий Олексий Токарев, по версии следствия, координатор «провокационных атак», и группа исполнителей, среди которых есть несовершеннолетние подростки. Причем Маневич-Клебанов признался, что это он организовал все нападения, потому что имел личные мотивы и давние претензии к ряду известных журналистов.

 

Этот мотив – про личную неприязнь –  настолько отдавал «липой», что в него мало кто поверил. «Республика» на основе инсайдерской информации предложила свою версию произошедшего. 

 

А потом вдруг случилось неожиданное. Выяснилось, что Аркадий Клебанов «не может предстать перед следствием и судом», так как,  по заключению судебной экспертизы, он «с учетом его психического состояния не мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий».

Директор Казахстанского международного Бюро по правам человека Евгений Жовтис, рассматривая процесс со стороны, видит в решении суда о рассмотрении дела в закрытом режиме злоупотребление принципом гласности.  

«Любой закрытый судебный процесс – это исключительный случай», — считает Евгений Жовтис.

По его словам, оно противоречит как казахстанскому законодательству, так и международным стандартам. В частности, он ссылается на норму статьи 29 Уголовно-процессуального кодекса РК, в которой говорится следующее:

«Ограничение гласности судебного разбирательства допускается лишь, когда это противоречит интересам охраны государственных секретов и иной охраняемой законом тайны. Закрытое судебное разбирательство допускается по мотивированному постановлению суда по делам об уголовных правонарушениях несовершеннолетних, по делам о половых преступлениях и другим делам в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц, а также в случаях, когда этого требуют интересы безопасности потерпевшего, свидетеля или других участвующих в деле лиц, а также членов их семей или близких родственников».

Подобные нормы содержатся в статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах (ратифицированного Казахстаном в 2005 году):

«Печать и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или госбезопасности в демократическом обществе или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо, — при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия; однако любое судебное постановление по уголовному или гражданскому делу должно быть публичным, за исключением тех случаев, когда интересы несовершеннолетних требуют другого или когда дело касается матримониальных споров или опеки над детьми».

«Судья не может толковать эту норму расширительно. А то, что разглашение сведений может каким-то негативным образом влиять на подсудимых или потерпевших, их близких, родственников, должно доказываться. Иначе основания для объявления процесса закрытым выглядят сомнительными.

Впрочем, еще один документ, Нормативное постановление ВС РК «О соблюдениях принципа гласности судопроизводства по уголовным делам», в частности, пункт 6, где как раз говорится об удовлетворении ходатайств, поданных сторонами о рассмотрении дела в закрытом заседании, написан таким образом, что суды могут в этом вопросе маневрировать.

Но как мне представляется, любой закрытый судебный процесс – это исключительный случай, и основания для этого должны рассматриваться под микроскопом, а не так, что кто-то что-то предполагает. Такое решение может быть обжаловано», —  считает Евгений Жовтис.

От себя добавим: особенность данного дела заключается в том, что рассмотрением его в закрытом судебном заседании «довольны» и сторона Клебанова (Маневича), и часть потерпевших. Да и сам суд, похоже, тоже.

А мнение недовольных  представителей гражданского общества — тех, кто хочет узнать правду и не дать уйти обвиняемым от отвественности, — никто явно не собирается принимать во внимание.  

Пожалуйста, оставьте это поле пустым.